Сайт русского писателя Владимира Медведева

 

 

 

Владимир МЕДВЕДЕВ

 

 

Провинциальная баллада

 

Полдень конца двадцатого века

Прошлым становится для человека,

И настоящим врывается в стих…

 

Пёхом с сосудом иду за водою

За родниковой, заветной, святою…

Полдень меня на дороге настиг.

 

Солнце сияет соломенно, звонко!

А на дороге цыганка-девчонка…

Чёрные волосы ветер змеит…

 

Юбка шуршит, колоколится манко,

Дарит улыбку свою сербиянка,

Радость во взоре девичьем блестит.

 

Как-то я с нею чуток погутарил,

Книжку о Пушкине дал ей в подарок…

Вот и запомнился деве поэт.

 

Ах, как стоит! Колдовски подбоченясь…

Полдень ли, чары ударили в темя…

Я улыбнулся цыганке в ответ.

 

Чуть отошёл, - помахал ей рукою,

Вдаль поманил, поманил за собою…

Вмиг отвернулась цыганская дочь.

 

Как хороша! Оглянулся три раза,

Не испугался цыганского сглаза…

Шторма волос, где ютилася ночь.

 

И зашагал по тропе за водою

За родниковой, заветной, святою…

Тою, что славится издавна Русь.

 

У родника снова много народу,

Все набирают целебную воду…

Редко хвала не срывается с уст.

 

Чуть в стороне – легковушечье стадо…

Я не спешу, и на лавочку сяду,

Не зарастает тропа к роднику.

 

Добрые люди и души, и руки

Стали подмогой ему и порукой,

Рядом иконки висят. Возликуй!

 

Вот молодою, цветастой волною

Свадьба спешит за святою водою,

Белое платье невесты сквозит…

 

Радуюсь свадьбе, как гостье желанной,

Юной невесте – «Пушкиниану»…

Дар от поэта пускай приобщит…

 

Нараскоряку присела девица…

Смотрит жених, а она не стыдится…

В сумку бутылки с водою суёт…

 

Нет, не невеста, - девица чужая,

Воду черпала, опережая…

Взгляды её подстрелили навзлёт!

 

Жарко! И тут нагота не помеха,

Свадьба шумит прибаутками, смехом…

Тонус души непрерывно растёт.

 

Радуюсь я путешествию в лето,

И красотою дышу подогретой…

Вон – по тринадцати вёсен идут!

 

Как романтичен он – возраст Джульетты,

Возраст весны привлекает поэта,

Их же – весёлая свадьба и люд…

 

Литров так двадцать вливаю во флягу,

И ухожу марширующим шагом…

Хлеба попутно куплю и – домой.

 

Только б тележка моя не сломалась,

До конца века немного осталось…

Только б не встретились люди с войной.

 

К дому иду по асфальтовой ленте,

Не позабыв о цыганском моменте…

Нет на дороге цыганки, - ушла.

 

Давеча звал её парень-приятель,

Дева войти не решалась и, пятясь,

Взором-улыбкой меня обожгла…

 

Видел потом я из отдаления,

Что колебалась цыганка мгновение:

Гибкой походкой в калитку вошла.

 

Что там – взгрустнулось – опасность? Свидание?

Свадьбой всё кончится иль расставанием?

Всё же вдохнул я чаруньи дурман…

 

Мнится опять колдовское сияние

Глаз её юных полных желания…

Сколько у ног твоих, милая, стран?!

 

Лентой асфальтовой брёл я без посоха,

Не по воде, как Христос, шёл, а посуху,

Воду привёз я и хлебы принёс…

 

Вон уж и дом мой виднеется издали,

В стороны взор свой бросаю я пристально…

И натыкаюсь на скопище роз…

 

К дому семьи подхожу многодетной,

Трое сидят - абсолютно раздеты!

С краю братишки, в серёдке – сестра.

 

Братья постарше, она – пятилетка,

Гладит ручонкой братишек раздетых…

Встала, смеётся! Картина остра.

 

Полдень парит и они загорают…

И познают, и попутно играют…

Как же прекрасна в провинции жизнь!

 

26 июня 1999

 

 

 

Живая Русь

 

                                  1

 

Голубые морозы окрасили юный июнь,

Соловьи всё поют заповедные песни России.

Я мелодию пью молодящих сиреневых струн…

И горжусь, что родился и вырос в России!

 

Не творите наветы, творцы чужеродных привоев,

И дворянство сегодня продажным дельцам ни к чему…

Скачет вслед за Рубцовым славянского племени воин,

Ничего нет дороже России и сердцу его и уму.

 

Полыхает сирень по-есенински -  синим пожаром!

Земляки огороды лелеют и грядки блюдут…

За Россию они, если надо – поднимутся яро!

Только не за зюгановский, Русь кабалящий, хомут.

 

Метастазы вранья проникают и в строчки, и в души…

А Россия цветёт – заповеданный Господом край.

Я не дам её слово и дело нацменам порушить,

Потому что я верю – она возродится, как май!

 

Как бушует сирень… и морозно, и пламенно яро!

Рвутся руки к труду, и могучая сила бродит…

Русь для русских и всех… остаётся великим подарком,

Православная Русь, как идея, опять победит.

 

 

                                          2

 

Мою малую Родину сам Патриарх посетил.

Соловьиная песнь в колокольные звоны вплеталась…

И душа очищалась, и сердце исполнилось сил,

И мечта на глазах матерей наших русских сбывалась.

Мою малую Родину сам Патриарх посетил.

 

Оживают церква, выправляя горбатые души,

Атеисты вредят православию исподтишка…

Русский дух все наветы сионских кумиров порушит,

Православную Русь отстоит он для всех на века!

Оживают церква, выправляя горбатые души.

 

                                          3

 

У соборной идеи сегодня противников меньше.

Колокольные звоны нацменов и прочих… смирят.

Снова будет в почёте краса целомудренных женщин,

Пусть путаны под красный фонарь, как когда-то, летят…

 

Наша русская кровь, наша русская мысль – неподкупны!

Эмигрантские волны России – культуры круги.

Коммунисты и Ленин ошиблись, ошиблись по-крупному…

Шаг вперёд, два назад, потому что не видят ни зги!

 

Закаляет свобода подросшее русское племя,

Их уже не согнуть пред парторгом, как пред палачом!

Наступает эпоха – великое русское время!

И славяне подставят России – не НАТО – плечо.

 

Православная Русь сто народов и больше… хранила,

Все обычаи их и язык, и детей берегла…

Чужеродной идеей ей разум на век помутило…

Но её корневая система навеки жива!

 

 

                                       4

 

За дощатым забором смородина, щавель, укроп…

На картофельный клин льётся  солнце и запах сирени.

В мыслях Пушкин и Бродский, и русский по крови Есенин,

И бесчисленный выбор своих поэтических троп…

 

У поэзии русской соперниц не видится мне:

Дисгармония формы и Старого… Нового света

Не даёт ощущения прежнего слова – поэта!

Заповедная Русь мне от этого только родней.

 

Кибернетика чувств отвергается Русью навек!

Кибернетике разума вольно на русских просторах…

Запад не импотент, но охотно вмещает и споро

Всё, что творческий русский рождает на свет человек.

 

Здесь и чёрный квадрат, и Гагарина звёздный полёт,

Здесь Бердяева мощь и великая тяга к природе…

Я поэт, - не статистик, достаточно этого вроде,

Русь в умах всего мира жила и, как прежде живёт!

 

8-9 июня 1999

 

 

 

Сиротка

 

В пятнадцать лет

В платье трёхлетней носки

Вошла ты в крапиву,

Топырящую подол…

 

Я ужаснулся, а ты улыбнулась,

Полоснув по сердцу обнажённостью ног.

За сливами потянулась к ветке

Над головой, уронила одну…

 

На глазах подросла

Красотою гибкой,

Ног обнажённостью…

Впечатленье росло!

 

 

***

 

 

Детка-сиротка, взыскующий града

Очаровался твоим естеством.

Ты ж демонстрировать смелость рада,

Вновь улыбнулась вишнёвым ртом.

 

Так беззаботно и так счастливо

Грудки проклёвывались наливом…

Ты потянулась, на цыпочки встала,

Сочная слива на землю упала.

 

Ты на меня покосилась лукаво

И наклонилась за сливою шало…

Ищешь в крапиве заманчивый плод,

Ног обнажённость растёт и растёт…

 

Вновь наклонилась, и платье взлетело!

Тело раздвоенностью заиндевело…

Попкой качая, ты смотришь в крапиву,

Высмотреть хочешь желанную сливу.

 

Эта улыбка… Я к месту прирос,

Жмётся к промежности жгучий подрост:

Ведь обстрекается! Тоже – забота,

Очаровательно ты беззаботна.

 

Знаешь ведь, – вижу твою наготу:

Детское платье уже не защита…

Сердцем врастаю в твою красоту:

Карта ханжей с моралистами бита!

 

Стыд обжигает тебя и крапива,

Я же боюсь – не увидел бы кто…

Ты же подставилась! Где ж эта слива?!

Дело не в сливе – в судьбе непростой.

 

Детка-сиротка живёшь ты с бабусей

Просто и бедно… и телика нет.

Есть только локон пленяющее русый,

Есть этот - прелестей целый букет.

 

Я заглянул по какому-то делу…

Бабка ушла, мы остались вдвоём.

Юная кровь твоя вмиг закипела,

Заполыхала румяным огнём!

 

Время невеститься, наряжаться…

Ты же три года всё в платье одном…

Я не посмел тогда, глупый, признаться:

Ты дорога мне в наряде любом!

 

Ты интерес мой к себе ощутила:

Женским инстинктом ты всё поняла…

И за вниманье к себе отплатила:

Смело в крапиву босая вошла!

 

Видно спасалась от сладостной муки,

Я не успел тебе крикнуть – постой!

Лезли под платье крапивные руки…

С девушкой встретился я не простой.

 

Высмотрел я в тебе нечто такое…

Жажду любви, артистический дар…

Не ожидал, что предстанешь нагою…

Полная мистики девственных чар.

 

Бедная девочка, как ты богата!

Русской, пронзительною красотой…

Русь, разорённая веком двадцатым,

Словно вместилась в тебя предо мной…

 

Брат-уголовник продал тебя другу…

С горя бабулька твоя померла…

Слива замучена зимнею вьюгой,

Только крапива растёт, где росла!